Авторы статьи
Павел Пискарёв
Диалоги художника и искусствоведа.
Эрика Робертс
Или коротко о том, как понять, что искусство состоялось.
От мифа к метафизике искусства.
В данной статье раскрываются понятия «миф» и «метафизика». Благодаря диалогу, появляются ответы на вопросы: Что такое миф? Для чего нужны мифы обществу? Почему духовная составляющая человека тянется к мифу? Атмосфера мифа в искусстве; Актуальность мифа в наше время? Что такое метафизика и какую она играет роль в понимании нового искусства?
Представленные рассуждения предлагают новую концепцию понимания искусства, которая будет более подробно раскрыта и в других статьях.
Приятного и полезного чтения.
Представленные рассуждения предлагают новую концепцию понимания искусства, которая будет более подробно раскрыта и в других статьях.
Приятного и полезного чтения.
У великого русского историка А.Ф. Лосева есть произведение «Диалектика мифа», где он точечно проводит анализ значения мифа. По Лосеву: «Миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность…Миф – необходимейшая – прямо нужно сказать, трансцендентально-необходимая – категория мысли и жизни; и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это – подлинная и максимально конкретная реальность».
Думаю, что это является интересным и довольно точным объяснением «Что такое миф?». Павел, а вы что скажете, что такое миф?
Думаю, что это является интересным и довольно точным объяснением «Что такое миф?». Павел, а вы что скажете, что такое миф?
Эрика:
Понятие «миф» в современном обществе имеет разные коннотации. Современное понимание мифологии может сильно разниться с его привычным значением. Поэтому для дальнейшего объяснение, стоит ответить на вопрос «Что такое миф?».
Ответом на этот вопрос может быть только всестороннее его рассмотрение, с разных аспектов. Так, важно сразу взять первый тезис о мифе, что его современное понимание может сильно разниться с прошлым. Мифология для людей древности не была чем-то мистическим или эзотерическим, это была часть жизни людей. Когда греки говорили о своих Богах, в эпоху расцвета культуры и философии, для них это означало совсем иное, нежели для современного человека. Когда племена внедряли в свои обычаи непривычные для современного человека суеверия (надевали на себя украшения для безопасности или проводили ритуальные танцы, обряды) – это было естественным ходом событий для того периода времени. Современному человеку бывает трудно понять, как мифология являлась важным ориентиром для человека в прошлом. Но, позволю себе отметить, что многие отсылки, суеверия, все еще присутствуют в современном обществе. Вспомните, например, самые распространенные русские суеверия («не свисти, денег не будет» итд).
Понятие «миф» в современном обществе имеет разные коннотации. Современное понимание мифологии может сильно разниться с его привычным значением. Поэтому для дальнейшего объяснение, стоит ответить на вопрос «Что такое миф?».
Ответом на этот вопрос может быть только всестороннее его рассмотрение, с разных аспектов. Так, важно сразу взять первый тезис о мифе, что его современное понимание может сильно разниться с прошлым. Мифология для людей древности не была чем-то мистическим или эзотерическим, это была часть жизни людей. Когда греки говорили о своих Богах, в эпоху расцвета культуры и философии, для них это означало совсем иное, нежели для современного человека. Когда племена внедряли в свои обычаи непривычные для современного человека суеверия (надевали на себя украшения для безопасности или проводили ритуальные танцы, обряды) – это было естественным ходом событий для того периода времени. Современному человеку бывает трудно понять, как мифология являлась важным ориентиром для человека в прошлом. Но, позволю себе отметить, что многие отсылки, суеверия, все еще присутствуют в современном обществе. Вспомните, например, самые распространенные русские суеверия («не свисти, денег не будет» итд).
Эрика:
То есть можно сказать, что миф в современном обществе имеет особую актуальность. Мы привыкли к мифу, как к чему-то вымышленному или, в современной коннотации, чему-то несуществующему («миф какой-то»). Но современная культура и искусство говорят об обратном. И этому есть объяснение. Стоит обратиться к духовности.
В современном мире спад духовности обусловлен многими событиями. Здесь важно обозначить географические границы, ведь духовность в России отличается от духовности, например, в Италии. Исторические события XX века для России обернулись спадом духовности, ведь религия и церковь в определенные промежутки времени были неприемлемы. До этого момента люди столетиями верили, соблюдали обряды и следили за церковными праздниками. Сформированные на протяжении многих веков культурные ценности подверглись резкой трансформации за одно столетие. И это привело к упадку духовности во многих аспектах. Поэтому именно сейчас так актуальны разговоры про Средние века, поэтому часто можно встретить философские концепции, основанные на идеях давно прошедших эпох. Например, гуманизм и его трансформация в современной культуре (постгуманизм, трансгуманизм, техногуманизм, метагуманизм). Проводя параллели и сравнения выявляется феномен современной эпохи: в силу духовного кризиса в современном обществе, искусство периодически возвращается к эпохам, которые были духовным концентратом, например, к Средним векам.
Но вернемся к мифам. Собирая воедино вышесказанное, возникает вопрос, для чего нужны мифы обществу и почему духовная составляющая человека тянется к мифам?
То есть можно сказать, что миф в современном обществе имеет особую актуальность. Мы привыкли к мифу, как к чему-то вымышленному или, в современной коннотации, чему-то несуществующему («миф какой-то»). Но современная культура и искусство говорят об обратном. И этому есть объяснение. Стоит обратиться к духовности.
В современном мире спад духовности обусловлен многими событиями. Здесь важно обозначить географические границы, ведь духовность в России отличается от духовности, например, в Италии. Исторические события XX века для России обернулись спадом духовности, ведь религия и церковь в определенные промежутки времени были неприемлемы. До этого момента люди столетиями верили, соблюдали обряды и следили за церковными праздниками. Сформированные на протяжении многих веков культурные ценности подверглись резкой трансформации за одно столетие. И это привело к упадку духовности во многих аспектах. Поэтому именно сейчас так актуальны разговоры про Средние века, поэтому часто можно встретить философские концепции, основанные на идеях давно прошедших эпох. Например, гуманизм и его трансформация в современной культуре (постгуманизм, трансгуманизм, техногуманизм, метагуманизм). Проводя параллели и сравнения выявляется феномен современной эпохи: в силу духовного кризиса в современном обществе, искусство периодически возвращается к эпохам, которые были духовным концентратом, например, к Средним векам.
Но вернемся к мифам. Собирая воедино вышесказанное, возникает вопрос, для чего нужны мифы обществу и почему духовная составляющая человека тянется к мифам?
Павел:
Ну вопрос-то, особенного у монотеистов, давно решенный. Да, абсолютно. У нас всё едино, значит нет различия между человеком и Богом, субъектом и объектом, даже нет различий. Обретение веры, то есть вот этот весь путь – доверие, вера, свершение, уверенность – это путь обретения веры в целом. Это духовный процесс, религиозный процесс в правильном понимании смысла. Просто современные обыватели религию воспринимают и разделяют по предметности. У этого ряса, у этого сутана, у этого какие-то другие артефакты, как бы не понимают, чему служат священнослужители. Но, с другой стороны, священнослужитель не всегда понимает, чему служит он, если находится в рамках одной религии. А нет одной религии, второй, третьей, пятой. Есть одна религия – она называется религиозность. Это воспитание религиозного чувства, духовного чувства, мистического чувства. Вот тут искусство, с самого начала своего зарождения, несет очень большую задачу по работе с мифом у простого человека, у наблюдателя искусства, у созидателя искусства.
Ну вопрос-то, особенного у монотеистов, давно решенный. Да, абсолютно. У нас всё едино, значит нет различия между человеком и Богом, субъектом и объектом, даже нет различий. Обретение веры, то есть вот этот весь путь – доверие, вера, свершение, уверенность – это путь обретения веры в целом. Это духовный процесс, религиозный процесс в правильном понимании смысла. Просто современные обыватели религию воспринимают и разделяют по предметности. У этого ряса, у этого сутана, у этого какие-то другие артефакты, как бы не понимают, чему служат священнослужители. Но, с другой стороны, священнослужитель не всегда понимает, чему служит он, если находится в рамках одной религии. А нет одной религии, второй, третьей, пятой. Есть одна религия – она называется религиозность. Это воспитание религиозного чувства, духовного чувства, мистического чувства. Вот тут искусство, с самого начала своего зарождения, несет очень большую задачу по работе с мифом у простого человека, у наблюдателя искусства, у созидателя искусства.
Эрика:
Таким образом духовность и отражение мифа в искусстве занимают особое место в современной культуре. Думаю, что здесь важно обозначить, что речь идет не о мифологии. Многие мастера уделяли мифологии много внимания, в частности греческой. Даже многие стили были основаны на мифологии, например, классицизм. Поэтому мифология в искусстве – тема обширная и требует отдельного рассмотрения. Думаю, стоит обратить внимание именно на атмосфере мифа в произведениях искусства. Данная концепция не обязательно будет связана с привычным пониманием мифологии или с конкретными мифами. Миф в искусстве – это глобальное понимание искусства в целом. Если вернуться к цитате А.Ф. Лосева, то можно сказать, что все предельно просто, ведь «миф в искусстве» это то же самое если сказать, что «искусство существует и оно реально». То есть диалектикой мифа в искусстве становится осознание «реальности» каждого отдельно взятого произведения искусства. Павел, помогите дополнить и еще больше раскрыть тему атмосферы мифа в искусстве.
Таким образом духовность и отражение мифа в искусстве занимают особое место в современной культуре. Думаю, что здесь важно обозначить, что речь идет не о мифологии. Многие мастера уделяли мифологии много внимания, в частности греческой. Даже многие стили были основаны на мифологии, например, классицизм. Поэтому мифология в искусстве – тема обширная и требует отдельного рассмотрения. Думаю, стоит обратить внимание именно на атмосфере мифа в произведениях искусства. Данная концепция не обязательно будет связана с привычным пониманием мифологии или с конкретными мифами. Миф в искусстве – это глобальное понимание искусства в целом. Если вернуться к цитате А.Ф. Лосева, то можно сказать, что все предельно просто, ведь «миф в искусстве» это то же самое если сказать, что «искусство существует и оно реально». То есть диалектикой мифа в искусстве становится осознание «реальности» каждого отдельно взятого произведения искусства. Павел, помогите дополнить и еще больше раскрыть тему атмосферы мифа в искусстве.
Павел:
Во-первых, что такое метафизика? Это состояние над естественным миром, над природой. По большому счёту вся культура – метафизична. Метафизика обращается с понятиями, понятия переводят в категории. Некоторые из них становятся трансценденталиями и так далее. Значит метафизика – это вообще искусство мыслить. Главный принцип понять – это искусство мыслить, это искусство обсуждать то, что не имеет прямого технического назначения, потому что нет смысла обсуждать, например, трактор. У него есть назначение. Вот он просто может быть лучше, хуже. А метафизика это как раз рассуждение, это суждение, в системе тех или иных метафизических принципов. Как относиться? Какие категории мы выбираем для размышления?
Во-первых, что такое метафизика? Это состояние над естественным миром, над природой. По большому счёту вся культура – метафизична. Метафизика обращается с понятиями, понятия переводят в категории. Некоторые из них становятся трансценденталиями и так далее. Значит метафизика – это вообще искусство мыслить. Главный принцип понять – это искусство мыслить, это искусство обсуждать то, что не имеет прямого технического назначения, потому что нет смысла обсуждать, например, трактор. У него есть назначение. Вот он просто может быть лучше, хуже. А метафизика это как раз рассуждение, это суждение, в системе тех или иных метафизических принципов. Как относиться? Какие категории мы выбираем для размышления?
Искусство в этом смысле, знаете, это всегда стимул для размышлений. Вот человек натренировал вот этот мускул. Если этот мускул не работает, человек чувствует, что у него что-то не осознанно, не понято. Человек чувствует незавершенность. Современное искусство делит людей на две части. Одни в эту метафизику входят и начинают интерпретировать, понимать. Иногда чьи-то интерпретации совпадают с моими, хоть частично. Они дают мне вектор движения, я пойду за этим интерпретатором, он мне нравится. А может я пойду за тем интерпретатором. А может я создам свой мир, свою интерпретацию и покажу ее.
Разберем на примере Богобана. Вот он сам по себе красив, но тут нет никакой метафизики, пока ты не включишь метафизику. Он сам по себе просто идеальная фигура, на фоне которой разыгрывается субъективная фигура. Но вот я уже включил метафизику. Я начал размышлять. Так вот чистое искусство и чистое восприятие – это когда ты подошел, встал и остолбенел от красоты. Вот это абсолютный метамодерн. А метафизика – это способ переформатировать, пересоздать реальность, найти своих сообщников. Я ведь не могу, стоя рядом, знать, что ты остолбенел от Богобана, так же, как остолбенел я. Нам надо создать этот метафизический дискурс. Ты говоришь: «Убожество». Я говорю : «Точно, О-божество». Мы получается на 8 букв из 9 сошлись и у нас появились области пересечения, где-то там в божественном.
Метафизика – это способ размышления всегда. Это комплекс размышлений. Тут стоит вопрос «Зачем?». Слова не дают нам переживания истины. Очевидно, что слова – это только некоторые фиксации этих самых состояний, намеки. И метафизика в этом смысле – это такой, мне кажется, переход от искусства божественного, сакрального к искусству социальному, человеческому. Это такой набор намеков, который позволяет адаптировать чудо. Вот что такое метафизика. Это набор намеков, который позволяет тебе адаптировать чудо, чтобы мне просто прийти в себя и сказать: «А это – вот это». Как только ты себе объяснил, что это такое, ты каталогизировал, ты понимаешь. Процесс размышления закончен, и ты успокоился. А если ты находишься в чистом переживании все время, у тебя нет времени выдохнуть, ты всё время на вдохе. Тут повернулся «ах», сюда повернулся «ах». И вот это «вау состояние», экстатическое состояние, оно ведь лишает опоры, оно поднимает над землей. И ты уже как бы не знаешь, вообще, зачем ты живешь? Кто ты такой? Ты растворяешь свое «Я». Метафизика – это способ вернуть свое «Я» перед произведением искусства.
Наука о душе – это метафизика. Просто она вытеснена из общественного дискурса, но в XX веке Юнг сохранил метафизический подход с точки зрения мифа. И весь кружок, который сложился вокруг Юнга, они сохраняли вот эту «метафизику мифа», метафизику первичного сознания, которая более всего отражена в искусстве. Современное искусство, оно ведь тоже не стоит на месте, оно отражает и лингвистику, метафизику малых лингвистических форм, фонем. Знаете, когда заходишь в галерею, там мелькают импульсы света, которые собираются в какую-то композицию. Ты из этих импульсов создаешь что-то своё, рядом стоит человек, который из этих же импульсов создает что-то своё. Это как слова, слоги, фонемы. И в этом смысле художник говорит, что не только слова, а все формы жизни, как бы претерпевают этот процесс разложения общего мифа на детали мифа. Это авангардистский процесс. А потом его дегуманизация.
Вот наша задача – представить человеку конечное, гармоничное, религиозное, мистическое переживание, очарование жизни. Вот ведь в чем задача Нейроарта. Задача Метамодернизма в целом. Наша задача – представить человеку эталон себя, но не эталон, от которого ты ушел, а эталон, к которому ты пришел в переживании. Поэтому это искусство, созидающее впечатление. А впечатление – это основание для размышления. Человек, переживший искусство начинает мыслить по-другому, он начинает мыслить искусством. Он уже никогда не предаст этот опыт, опыт красоты, чарующий опыт красоты. Я больше скажу, знаешь есть поговорка «Ложка дегтя портит бочку меда». Я вот могу сказать, что порция искусства вылечивает вот эту бочку дегтя. Можно перевести это на системный анализ (например, Парето) и прийти к выводу, что искусством лечат душу, искусством лечат деготь, который собирается в накипь, которая собирается в жизни. Вот про что искусство современное. Оно созидает человека. Это про Нейроарт.
Разберем на примере Богобана. Вот он сам по себе красив, но тут нет никакой метафизики, пока ты не включишь метафизику. Он сам по себе просто идеальная фигура, на фоне которой разыгрывается субъективная фигура. Но вот я уже включил метафизику. Я начал размышлять. Так вот чистое искусство и чистое восприятие – это когда ты подошел, встал и остолбенел от красоты. Вот это абсолютный метамодерн. А метафизика – это способ переформатировать, пересоздать реальность, найти своих сообщников. Я ведь не могу, стоя рядом, знать, что ты остолбенел от Богобана, так же, как остолбенел я. Нам надо создать этот метафизический дискурс. Ты говоришь: «Убожество». Я говорю : «Точно, О-божество». Мы получается на 8 букв из 9 сошлись и у нас появились области пересечения, где-то там в божественном.
Метафизика – это способ размышления всегда. Это комплекс размышлений. Тут стоит вопрос «Зачем?». Слова не дают нам переживания истины. Очевидно, что слова – это только некоторые фиксации этих самых состояний, намеки. И метафизика в этом смысле – это такой, мне кажется, переход от искусства божественного, сакрального к искусству социальному, человеческому. Это такой набор намеков, который позволяет адаптировать чудо. Вот что такое метафизика. Это набор намеков, который позволяет тебе адаптировать чудо, чтобы мне просто прийти в себя и сказать: «А это – вот это». Как только ты себе объяснил, что это такое, ты каталогизировал, ты понимаешь. Процесс размышления закончен, и ты успокоился. А если ты находишься в чистом переживании все время, у тебя нет времени выдохнуть, ты всё время на вдохе. Тут повернулся «ах», сюда повернулся «ах». И вот это «вау состояние», экстатическое состояние, оно ведь лишает опоры, оно поднимает над землей. И ты уже как бы не знаешь, вообще, зачем ты живешь? Кто ты такой? Ты растворяешь свое «Я». Метафизика – это способ вернуть свое «Я» перед произведением искусства.
Наука о душе – это метафизика. Просто она вытеснена из общественного дискурса, но в XX веке Юнг сохранил метафизический подход с точки зрения мифа. И весь кружок, который сложился вокруг Юнга, они сохраняли вот эту «метафизику мифа», метафизику первичного сознания, которая более всего отражена в искусстве. Современное искусство, оно ведь тоже не стоит на месте, оно отражает и лингвистику, метафизику малых лингвистических форм, фонем. Знаете, когда заходишь в галерею, там мелькают импульсы света, которые собираются в какую-то композицию. Ты из этих импульсов создаешь что-то своё, рядом стоит человек, который из этих же импульсов создает что-то своё. Это как слова, слоги, фонемы. И в этом смысле художник говорит, что не только слова, а все формы жизни, как бы претерпевают этот процесс разложения общего мифа на детали мифа. Это авангардистский процесс. А потом его дегуманизация.
Вот наша задача – представить человеку конечное, гармоничное, религиозное, мистическое переживание, очарование жизни. Вот ведь в чем задача Нейроарта. Задача Метамодернизма в целом. Наша задача – представить человеку эталон себя, но не эталон, от которого ты ушел, а эталон, к которому ты пришел в переживании. Поэтому это искусство, созидающее впечатление. А впечатление – это основание для размышления. Человек, переживший искусство начинает мыслить по-другому, он начинает мыслить искусством. Он уже никогда не предаст этот опыт, опыт красоты, чарующий опыт красоты. Я больше скажу, знаешь есть поговорка «Ложка дегтя портит бочку меда». Я вот могу сказать, что порция искусства вылечивает вот эту бочку дегтя. Можно перевести это на системный анализ (например, Парето) и прийти к выводу, что искусством лечат душу, искусством лечат деготь, который собирается в накипь, которая собирается в жизни. Вот про что искусство современное. Оно созидает человека. Это про Нейроарт.
Эрика:
Интересно, и я бы даже сказала красиво-поэтично. Думаю, что созидательная сила современного искусства занимательна, когда есть знания ее интерпретировать. Скорее даже не знания, а именно открытость, с которой важно приходить в музеи современного искусства.
Сейчас подумала о том, что примечательно, как по-разному можно описать понятие «искусство», и интересно, какие разные у каждого возникают образы при представлении искусства. Если посмотреть на искусство с еще одной стороны?
Складывая вышесказанное про миф и метафизику, про изучение сущности бытия искусства, предлагаю еще одну концепцию: если сказать, что искусство может быть действием. Не просто произведениями, объектами изучения, а именно действием. Действием к которому нужно подготовиться. В статье доктора философ. наук В.В. Бычкова была примечательная фраза: «Искусство – это событие и даже со-событие». А к любому событию нужно подходить с определенными знаниями. Поэтому и для этого существует цикл диалогов, которые оформились в статьи. Знания помогают сделать так, чтобы искусство состоялось!
Павел, что скажете?
Интересно, и я бы даже сказала красиво-поэтично. Думаю, что созидательная сила современного искусства занимательна, когда есть знания ее интерпретировать. Скорее даже не знания, а именно открытость, с которой важно приходить в музеи современного искусства.
Сейчас подумала о том, что примечательно, как по-разному можно описать понятие «искусство», и интересно, какие разные у каждого возникают образы при представлении искусства. Если посмотреть на искусство с еще одной стороны?
Складывая вышесказанное про миф и метафизику, про изучение сущности бытия искусства, предлагаю еще одну концепцию: если сказать, что искусство может быть действием. Не просто произведениями, объектами изучения, а именно действием. Действием к которому нужно подготовиться. В статье доктора философ. наук В.В. Бычкова была примечательная фраза: «Искусство – это событие и даже со-событие». А к любому событию нужно подходить с определенными знаниями. Поэтому и для этого существует цикл диалогов, которые оформились в статьи. Знания помогают сделать так, чтобы искусство состоялось!
Павел, что скажете?
Павел:
Хорошие у нас встречи и диалоги. Большое спасибо, Эрика.
История ведь в том, знаешь, когда ты поражаешься искусству, там происходит трансцендентальной переход, когда искусство становится событием. Вот ты заходишь на выставку и по некоторой традиции думаешь «опять какая-то ерунда». Думаешь, ну хоть бы что-то одно. Идёшь туда дисциплинированно, потому что любишь искусство и ждёшь. Ну знаешь, всё чаще заходишь и говоришь: «О, Боже. Вау.». Прямо с первых шагов, входишь в помещение и «Вау». Подходишь к одной работе – «Вау». Подходишь к другой работе – тоже «Вау». Это что коллективный труд всех? Да. Это энергия присутствующих? Да.
Это значит, что ты дорос до того, чтобы сказать «Вау» чему бы ты лет пять назад сказал «фи». Вот это вот, когда искусство для тебя становится «Вау», это ведь сакральный момент. Ты вдруг переживаешь гештальт, открываешь целостность через искусство. Ты переживаешь какое-то ощущение невероятной красоты. Но это уже не просто красота мышления. Знаете, вот постмодерн, он красив. Чем он красив? Что кто-то мог выразить свою боль, свой крик, свой излом, свой облом, свои «кишочки» и свою тошноту. Ну, это хорошо, молодец, как красиво самовыражаешься, освобождаешься. Меня твоя кислота не касается, меня твоя желчь не волнует, я другой.
А сейчас всё больше искусство всё-таки про эталон, про красоту. И формировать гармоничность переживания, соития, события с искусством, растворение в искусстве, через красоту, позволить себе не быть, решить этот европейский вопрос, присутствия «Я». Эти времена наступают. Я всё больше вижу таких людей. Хотя, конечно, в галереях видишь людей разных – все разными приходят и разными уходят, что тоже очень сильно радует. Современное искусство – это не отпустить равнодушными. Это самое важное – не отпустить равнодушными. Это я называю даже не современным, а актуальным. Метамодерн – это актуальное время, которое сейчас происходит. Актуальное искусство – это искусство того времени, которое сейчас происходит.
Заходя в галереи, многие шипят, многие в недоумении. Некоторые смотрят по сторонам. Это что – искусство? Ротко – это искусство? А вот эти синие стены – это искусство? Атмосфера лимонного запаха в зале? Это, что за искусство…Где искусство, я за что заплатил? На потраченные деньги за билет я же мог купить эссенцию и нанюхаться лимонов сам. Но, извините, как только что-то помещено в зале музея, галереи, это становится манифестацией. Мы можем управлять атмосферой, как ты говоришь, Эрика. Можем просто запахом создавать искусство. Вот это Нейроарт и вот это следующий шаг к объемному восприятию искусства.
Хорошие у нас встречи и диалоги. Большое спасибо, Эрика.
История ведь в том, знаешь, когда ты поражаешься искусству, там происходит трансцендентальной переход, когда искусство становится событием. Вот ты заходишь на выставку и по некоторой традиции думаешь «опять какая-то ерунда». Думаешь, ну хоть бы что-то одно. Идёшь туда дисциплинированно, потому что любишь искусство и ждёшь. Ну знаешь, всё чаще заходишь и говоришь: «О, Боже. Вау.». Прямо с первых шагов, входишь в помещение и «Вау». Подходишь к одной работе – «Вау». Подходишь к другой работе – тоже «Вау». Это что коллективный труд всех? Да. Это энергия присутствующих? Да.
Это значит, что ты дорос до того, чтобы сказать «Вау» чему бы ты лет пять назад сказал «фи». Вот это вот, когда искусство для тебя становится «Вау», это ведь сакральный момент. Ты вдруг переживаешь гештальт, открываешь целостность через искусство. Ты переживаешь какое-то ощущение невероятной красоты. Но это уже не просто красота мышления. Знаете, вот постмодерн, он красив. Чем он красив? Что кто-то мог выразить свою боль, свой крик, свой излом, свой облом, свои «кишочки» и свою тошноту. Ну, это хорошо, молодец, как красиво самовыражаешься, освобождаешься. Меня твоя кислота не касается, меня твоя желчь не волнует, я другой.
А сейчас всё больше искусство всё-таки про эталон, про красоту. И формировать гармоничность переживания, соития, события с искусством, растворение в искусстве, через красоту, позволить себе не быть, решить этот европейский вопрос, присутствия «Я». Эти времена наступают. Я всё больше вижу таких людей. Хотя, конечно, в галереях видишь людей разных – все разными приходят и разными уходят, что тоже очень сильно радует. Современное искусство – это не отпустить равнодушными. Это самое важное – не отпустить равнодушными. Это я называю даже не современным, а актуальным. Метамодерн – это актуальное время, которое сейчас происходит. Актуальное искусство – это искусство того времени, которое сейчас происходит.
Заходя в галереи, многие шипят, многие в недоумении. Некоторые смотрят по сторонам. Это что – искусство? Ротко – это искусство? А вот эти синие стены – это искусство? Атмосфера лимонного запаха в зале? Это, что за искусство…Где искусство, я за что заплатил? На потраченные деньги за билет я же мог купить эссенцию и нанюхаться лимонов сам. Но, извините, как только что-то помещено в зале музея, галереи, это становится манифестацией. Мы можем управлять атмосферой, как ты говоришь, Эрика. Можем просто запахом создавать искусство. Вот это Нейроарт и вот это следующий шаг к объемному восприятию искусства.
Эрика:
Думаю, в сегодняшнем диалоге у нас искусство состоялось, Павел. Спасибо большое!
Я с радостью замечаю, как в новых рассуждениях у нас рождаются и добавляются осознания на тему понимания искусства, на тему открытости к пониманию искусства. Ведь знания помогают прийти к расширению границ в том, чтобы видеть, воспринимать и открывать для себя искусство.
Диалог и статья подошли к концу. В этот раз все более поэтично, эмпатично и, конечно, наполнено новыми осознаниями.
Что будет дальше?
Что-то очень интересное. Открывайте следующую статью.
Желаю, чтобы и у вас искусство состоялось.
Думаю, в сегодняшнем диалоге у нас искусство состоялось, Павел. Спасибо большое!
Я с радостью замечаю, как в новых рассуждениях у нас рождаются и добавляются осознания на тему понимания искусства, на тему открытости к пониманию искусства. Ведь знания помогают прийти к расширению границ в том, чтобы видеть, воспринимать и открывать для себя искусство.
Диалог и статья подошли к концу. В этот раз все более поэтично, эмпатично и, конечно, наполнено новыми осознаниями.
Что будет дальше?
Что-то очень интересное. Открывайте следующую статью.
Желаю, чтобы и у вас искусство состоялось.
Павел:
Миф, я бы сказал, это первичное сознание индивида. Это первичное сознание человека. Но нельзя назвать человека без его индивидуального сознания, ведь тогда человек просто становится биологическим существом. Но рано или поздно, люди стали складывать какое-то представление о мире, отсоединились от мира первичного, холистического, перестали быть частью природы, потому что стали описывать мир, события в мире, как внешнюю данность. Думаю, для этого надо отдалиться, посмотреть хоть чуть-чуть со стороны. Выйти из потока событий, встать в набор описателей.
Вот миф – это самые общие рамки описания нашей общей судьбы, судьбы человека. В этих описаниях первичной оторванности, которая объединяет всех нас от непосредственного анимистического, такого природного проживания мира, к биологическому существованию. Культура началась вместе с мифом. Мы начали что-то возделывать, мы начали что-то определять, мы начали что-то изображать, искать ему формы, постепенно искать способы выражения. В общем-то культура, искусство, все рукотворное, оно как бы акт отделения первичного. Первичное – это акт отделения. И в этом смысле, миф никогда не переставал существовать как содержание для работы автора, художника, режиссёра, драматурга, артиста или даже человека в его обыденной реальности, потому что мы все миф продолжаем, мы все миф проживаем. У каждого активирован свой набор мифов. Миф как программа, которая лежит в бэкграунде, я бы даже сказал в жестком софте, потому что миф, он есть для всех общий. Какой миф мы выбираем для своей жизни – это наше искусство жизни, искусство выбора.
Миф, я бы сказал, это первичное сознание индивида. Это первичное сознание человека. Но нельзя назвать человека без его индивидуального сознания, ведь тогда человек просто становится биологическим существом. Но рано или поздно, люди стали складывать какое-то представление о мире, отсоединились от мира первичного, холистического, перестали быть частью природы, потому что стали описывать мир, события в мире, как внешнюю данность. Думаю, для этого надо отдалиться, посмотреть хоть чуть-чуть со стороны. Выйти из потока событий, встать в набор описателей.
Вот миф – это самые общие рамки описания нашей общей судьбы, судьбы человека. В этих описаниях первичной оторванности, которая объединяет всех нас от непосредственного анимистического, такого природного проживания мира, к биологическому существованию. Культура началась вместе с мифом. Мы начали что-то возделывать, мы начали что-то определять, мы начали что-то изображать, искать ему формы, постепенно искать способы выражения. В общем-то культура, искусство, все рукотворное, оно как бы акт отделения первичного. Первичное – это акт отделения. И в этом смысле, миф никогда не переставал существовать как содержание для работы автора, художника, режиссёра, драматурга, артиста или даже человека в его обыденной реальности, потому что мы все миф продолжаем, мы все миф проживаем. У каждого активирован свой набор мифов. Миф как программа, которая лежит в бэкграунде, я бы даже сказал в жестком софте, потому что миф, он есть для всех общий. Какой миф мы выбираем для своей жизни – это наше искусство жизни, искусство выбора.
Павел:
Я слово «атмосфера» рассматриваю шире, поэтому так никогда не думал. Миф – это причина, цель. Укрепление, либо ослабление мифа – это задача. Художник работает с мифом, а учёный с гипотезой. Но опровергнуть, подтвердить, утвердить миф или ослабить миф – это задача художника. В революционные времена или переходные времена, задача художника была ослабить то, как миф выглядел прежде и предложить новое прочтение мифа. Например, Пикассо с его голубем или с Герникой – это новое прочтение героического мифа. Знаете, может даже стоять задача разрушения мифа. И вот тут я бы ввёл, наконец-то, задачи Метамодерна. Я сейчас интересную вещь говорю, даже немного жестковатую, потому что если предыдущие художники 1000 лет укрепляли миф, то сейчас у нас задача миф закончить. Закончить путешествие мифическое, перейти в открытый космос. Как бы завершить мифический способ мышления, опять соединиться с миром в своей реальности. Но соединение с миром – это, в конце концов, задача искусства Метамодернизма. Здесь важно вспомнить термин, который уже возникал в наших диалогах – «дегуманизация». В наше время мы достаточно предельно гуманизированы. Мы очень оторваны, очень личностны, экзистенциально одиноки, мы рассеяны на крупинки, мы осознаем себя как угодно. Но у нас обязательно есть вот это «Я». Потеря, боязнь потери собственного «Я», это проблема цивилизации, по крайней мере такой европоцентрированной цивилизации. Я бы вот так даже сказал.
Я слово «атмосфера» рассматриваю шире, поэтому так никогда не думал. Миф – это причина, цель. Укрепление, либо ослабление мифа – это задача. Художник работает с мифом, а учёный с гипотезой. Но опровергнуть, подтвердить, утвердить миф или ослабить миф – это задача художника. В революционные времена или переходные времена, задача художника была ослабить то, как миф выглядел прежде и предложить новое прочтение мифа. Например, Пикассо с его голубем или с Герникой – это новое прочтение героического мифа. Знаете, может даже стоять задача разрушения мифа. И вот тут я бы ввёл, наконец-то, задачи Метамодерна. Я сейчас интересную вещь говорю, даже немного жестковатую, потому что если предыдущие художники 1000 лет укрепляли миф, то сейчас у нас задача миф закончить. Закончить путешествие мифическое, перейти в открытый космос. Как бы завершить мифический способ мышления, опять соединиться с миром в своей реальности. Но соединение с миром – это, в конце концов, задача искусства Метамодернизма. Здесь важно вспомнить термин, который уже возникал в наших диалогах – «дегуманизация». В наше время мы достаточно предельно гуманизированы. Мы очень оторваны, очень личностны, экзистенциально одиноки, мы рассеяны на крупинки, мы осознаем себя как угодно. Но у нас обязательно есть вот это «Я». Потеря, боязнь потери собственного «Я», это проблема цивилизации, по крайней мере такой европоцентрированной цивилизации. Я бы вот так даже сказал.
Эрика:
Потеря собственного «Я», думаю, довольно философский вопрос. Интересно, как у нас раскрылся диалог, в котором понятие «миф» открылось для понимания еще больше. А вот что сказать про метафизику искусства? И почему мы решили перейти от мифа к метафизике и что вообще такое метафизика? Предлагаю начать с последнего.
Если говорить простыми словами и более глобально, то метафизика изучает бытие. В перевод понятие «метафизика» означает «после физики» или после физического. То есть в самом понятии кроется обозначение. Если что-то идет «после физического», то можно сказать, что это становится изучением, в основе которого лежат философские концепции. Про сам термин «метафизика» можно рассказать многое. История термина уходит корнями еще к Аристотелю. Однако важным для нас в данном аспекте стоит не история термина, а его понимание в контексте искусства.
Если изучая метафизику, мы изучает фундаментальные действительности мира, то как связать это с искусством? Можно сказать, что метафизика в искусстве изучает фундаментальные принципы искусства, то есть его онтологию. Онтология и метафизика в чем-то схожие понятия в данном контексте. Если мы изучаем искусство со стороны метафизики, то мы задаемся вопросами о сущности бытия произведения, говорим о том, как искусство формируется в сознании зрителя.
Потеря собственного «Я», думаю, довольно философский вопрос. Интересно, как у нас раскрылся диалог, в котором понятие «миф» открылось для понимания еще больше. А вот что сказать про метафизику искусства? И почему мы решили перейти от мифа к метафизике и что вообще такое метафизика? Предлагаю начать с последнего.
Если говорить простыми словами и более глобально, то метафизика изучает бытие. В перевод понятие «метафизика» означает «после физики» или после физического. То есть в самом понятии кроется обозначение. Если что-то идет «после физического», то можно сказать, что это становится изучением, в основе которого лежат философские концепции. Про сам термин «метафизика» можно рассказать многое. История термина уходит корнями еще к Аристотелю. Однако важным для нас в данном аспекте стоит не история термина, а его понимание в контексте искусства.
Если изучая метафизику, мы изучает фундаментальные действительности мира, то как связать это с искусством? Можно сказать, что метафизика в искусстве изучает фундаментальные принципы искусства, то есть его онтологию. Онтология и метафизика в чем-то схожие понятия в данном контексте. Если мы изучаем искусство со стороны метафизики, то мы задаемся вопросами о сущности бытия произведения, говорим о том, как искусство формируется в сознании зрителя.
Миф в искусстве – это глобальное понимание искусства в целом.
НейроАрт
НейроАрт
БоГобан
Пикассо. Герника. 1937
НейроАрт
НейроАрт
